Рассказ 2. Первое отступление большевиков, 1921 — 1929

(Продолжение-15)

Большевицкий захват власти в России включал три этапа — 25 Октября 17 года произошел переворот, 19 января 1918 года — разгон Учредительного собрания, и, третий, самый тяжелый и продолжительный этап — Гражданская война, завершившаяся к концу 1920 года победой Красных. В марте 1921 года в Москве собрались делегаты 10 съезда РКПб. Нравится это читателям, или нет, но съезд по праву можно было бы считать «съездом победителей». Казалось, политика красного террора против России с успехом завершена. Сопротивление новым хозяевам сломлено и подавлено. Последние участники протеста покинули страну. Еще раньше, весной 18 года, Ленин заявил публично — Россия завоевана большевиками. (Правда, если быть более точным, надо отметить, что Белое движение на Дальнем Востоке оставалось у власти до 1922 года, а басмаческое движение в Центральной Азии продолжалось, фактически, до начала ВОВ).

Однако, неожиданно, прямо в дни работы съезда, в Кронштадте вспыхнуло антибольшевицкое восстание, «краса и гордость революции» — моряки Балтики заявили о непринятии Октябрьского переворота. Бунтари выдвинули лозунги «За советы без коммунистов», «Власть Советам, а не партиям».

Спустя многие десятилетия, в годы Перестройки, советский политолог Е.А. Амбарцумов, анализируя историю восстания в Кронштадте, поставил его в один ряд с Венгерской революцией 1956 года и с «Пражской весной» 1968 года. Сегодня в этот ряд хочется добавить украинскую Революцию Достоинства в 2014-м.

На подавление восставших пришлось бросить часть самих делегатов съезда вместе с усиленными и численно превосходящими повстанцев подразделениями Красной армии. У моряков, штаб которых возглавил матрос Степан Петриченко, был шанс на победу. Их готовились поддержать измученные голодом и репрессиями петроградцы. Но намечавшийся протест властям удалось предупредить и локализовать. Корабли Балтийского флота также не смогли присоединиться к Кронштадтцам, поскольку сковывавший море лед еще не успел сойти.

Другим «сюрпризом» для партделегатов стало активизировавшееся в те же самые дни крестьянское восстание на Тамбовщине… Народные требования, русский протест нельзя было не услышать. Большевики вновь убедилась, что страна не принимает их программу. Продолжать курс «военного коммунизма» было совершенно невозможно.

И тогда, под давлением непрекращающегося сопротивления, Ленин был вынужден выбежать на трибуну съезда и объявить переход к Новой экономической политике. На самом деле, кроме названия, в НЭПе не было ничего нового. Речь шла просто о возвращении в существовавшие до октября 1917 года традиционные российские экономические правила и реалии и об отказе от военного коммунизма, который запрещал все и всем. Власти пришлось признать, что деньги действительно необходимы и их не следует запрещать. Оказалось, что деньги — это эффективный регулятор экономической жизни. В стране было позволено восстановить частную собственность и торговлю, хозяевам разрешили нанимать работников на свои предприятия. Продразверстку, обязывавшую крестьян безвозмездно отдавать более 70% собранного урожая (оставляли только зерно на посадку и скудное пропитание), заменил продналог, реквизировавший 30% собранного.

Между тем, буквально удушавший крестьян гнет продразверстки, который лишал сельский труд всякого смысла, был отменен слишком поздно… В результате, в 1921 году страну поразил первый искусственный голодомор. 5,5 млн. крестьян Поволжья умерли от голода!

Большевики реагировали на происходящее, конечно, по-большевицки. Они не препятствовали международным организациям и известным иностранным деятелям организовывать помощь и спасение голодающих. Сегодня, хотя и с опозданием, надо вспомнить и сказать спасибо норвежцам Фритьофу Нансену и Видкуру Квислингу (дальнейшая судьба Квислинга — это отдельная и другая история), американским волонтерам и многим, многим другим…

Внутри страны большевики потребовали православную церковь немедленно оказать помощь голодающим, для чего ее обязали сдать все ценные реликвии и украшения. Проведенные позднее подсчеты независимых исследователей установили, что вырученные от продажи церковных драгоценностей за рубежом средства, практически целиком пошли на «мировую революцию», в частности, на поддержку Кемаля Ататюрка в Турции. Только один процент полученных сумм вернулся в страну в виде продовольствия, закупленного для голодающих. Оценка этого факта в советско-постсоветской историографии отсутствует.

Объявленная Лениным экономическая либерализация, конечно, не затрагивала сферы политического управления и политических отношений. Здесь все оставалось по-прежнему, государственная машина находилась в руках большевиков. Но в сфере культуры определенные послевоенные послабления произошли. Интересно, что главными героями русской литературы советского периода в годы НЭПа вовсе не были революционеры и коммунисты. Основными персонажами были разного рода авантюристы, искатели приключений, вроде Остапа Бендера. Атмосферу НЭПа передавали популярные песни, типа «Купите бублички», дошедшие до наших дней. Добавлю, что в этот период существовала практика, казавшаяся в годы брежневского мракобесия чем-то невероятным и неправдоподобным — авторы могли издавать написанные ими книги за собственный счет. Цензуру, конечно, не отменяли, но она, все-таки, не была такой безмерной, как в конце 40-ых. Напомню, что «12 стульев» и «Золотой теленок» Ильфа и Петрова, вышедшие в начале 30-ых, попали и оставались в СССР в числе запрещенных с 49 по 56 год.

Продолжим. НЭП был не из числа просто громко декларированных лозунгов, а такое случалось нередко. Довольно быстро он реально заработал и страна стала подниматься из руин. Ежегодный экономический рост приближался к 15% (не забудем, что исходный уровень был почти нулевым). Советский Союз, наконец, (временно) избавился от вечного советского дефицита продуктов. Голодомор в условиях существования рынка и частной собственности на землю был невозможен. Впрочем, надо иметь в виду, что принципиальная несовместимость советской политической системы и НЭПа оставалась неустранимой и, периодически, приводила к росту социального напряжения, особенно — между деревней и городом. Цены на продовольственные продукты часто оказывались заниженными и несоотносимыми с искусственно завышенными ценами на агротехнику…

Ленин планировал ввести НЭП на двадцать лет. В своих статьях и выступлениях он наивно полагал, что к концу 30-ых годов социализм в СССР уже будет построен. И НЭП, действительно, оказался живой, исцеляющей водой для растерзанной России, он доказал свою эффективность. (Отметим, что идея НЭПа была впервые предложена еще в 18-ом году меньшевиком Мартовым, но тогда ленинцы предпочли его не услышать.) Несомненно, возврат, хотя и неполный, к нормальным экономическим правилам служил бы стране и дальше, но…

Рассказ З 3. «Великий перелом» и сталинское наступление, 1929 — 1941

В 1929 году Иосиф Сталин опубликовал программную статью «Год великого перелома». Было принято решение от НЭПа отказаться. Причина отказа, в принципе, понятна. Дальнейшее развитие частной инициативы могло вырвать руль управления из рук партии, точнее — из рук ее вождей. (Во второй половине 1920-х в деревне стали обсуждать вопрос о создании своей партии — Крестьянского союза.) Но поскольку центральной темой в тоталитарном государстве всегда была и оставалась тема удержания власти, а не роста жизненного уровня граждан и не реального развития страны, судьба НЭПа была предрешена.

Добавлю еще один важный фактор, работавший против НЭПа. Запрет на частный бизнес, на частное предпринимательство означал что в сфере экономики у государства исчезает предпоследний конкурент (последний — индивидуальные крестьянские хозяйства; их уничтожение был следующим сталинским шагом). Под лозунгом «долой эксплуатацию человека человеком» номенклатура превращала всю Россию в свое безраздельное групповое владение-собственность и источник сверхэксплуатации. Уничтожение рынка и конкуренции позволяло партгосаппарату вводить любой, сколь угодно высокий уровень присвоения создаваемого трудящимися национального продукта.

Вслед за публикацией сталинской статьи, в стране было проведено вторичное огосударствление всей частной собственности. (Кстати сказать, ни у коллег из Института Российской истории РАН, ни в специальной литературе я, пока, не смог найти развернутый ответ на вопрос — что произошло с нэпманами, с теми активными, деловыми людьми, с предпринимателями, которые были способны поднять нашу экономику. Трагическая судьба кулаков — трудолюбивых русских крестьян — хорошо известна, а вот что случилось с т.н. непманами — выяснить пока не удалось. Поэтому я поставлю здесь знак вопроса?)

Частный сектор исчез не только из производства, но и из сферы торговли, была сохранена лишь небольшая его часть — кооперативная торговля. Индульгенцию кооператоры получили потому, что СССР входил в международную кооперативную организацию, и, через нее получал доступ к конвертируемой валюте, а, заодно, к политическому влиянию на участников этого вроде бы вовсе не политического объединения.

Сталин хорошо понимал, что отказ от НЭПа приведет к ухудшению экономического положения граждан а, значит, к росту напряжения и общественного недовольства. Поэтому в 1930 году был образован и распахнул свои двери для трудящихся «гостеприимный ГУЛАГ». По утверждаемому сверху бюджету, расходы на содержание одной сторожевой собаки здесь полагались выше, чем расходы на содержание одного заключенного.

Аресты, репрессии, доносительство — явления, вроде бы, тесно связанные. И в этой трагической стороне российской жизни, наступившей в начале 30-ых годов, есть немало мифов и немало «белых пятен». Остановлюсь на мифе о доносительстве и о том, что доносы на «врагов народа» чуть ли не национальная черта россиян. В перестроечно-постперпстроечной публицистике, скорее всего, с легкой руки члена Политбюро А. Яковлева, контролировавшего протестное, демократическое движение в нашей стране, появилось словосочетание «народ-доносчик». В полголоса и, даже с пониманием и сочувствием, некоторые ораторы объясняли -«если миллионы сидели, то и доносили тоже миллионы». Эта сознательная ложь преследует понятную цель — раз уж властям пришлось признать факт массовых преступлений против народа, то вину за происходившее надо свалить на сам народ.

В действительности, репрессии 30-ых годы проходили по планам и разнарядкам, присылаемым из центра. Региональные управления НКВД получали шифротелеграммы — «к такому то сроку вы обязаны арестовать такое-то количество японских шпионов…». После чего запускалась машина террора и план выполнялся, а нередко — и перевыполнялся. По данным центра «Мемориал»* 94% заключенных попадали в лагеря по решению карательных органов и только 6% — «инициатива» деморализованных граждан. Немногие «инициативщики» просто мешали работе чекистов, на что последние нередко жаловались.

Механизм репрессий ударил, конечно, не только по экономике. К середине 30-ых годов властям удалось взять под контроль почти всю творческую жизнь страны. Были созданы так называемые «творческие союзы» — Союз писателей, композиторов, художников и т.д., члены которых попали под полный государственно-идеологический контроль. Руководство союзов, в которое входили и представители спецслужб, тщательно следило за тем чтобы творческие работники действовали в полном соответствии с линией партии. Те же, кому «отказывали в доверии», кого в Союз не принимали или из Союза исключали, лишались права публиковать свои книги, выставлять свои картины и, значит, теряли возможность зарабатывать на жизнь своим творчеством… («Союз писателей СССР» создан в 1934 году на Первом съезде писателей СССР. СП организован в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года. Позднее был создан ордена Ленина Союз композиторов СССР и т.д.)

Особая тема и отдельная история — «годы перелома» и трагическая судьба русского крестьянства. К началу 1930 года в стране действовало 24 млн. индивидуальных крестьянских хозяйств. Такое количество пусть небольших, но самостоятельных, независимых, политически и экономически активных и самоуправляемых агроорганизаций совершенно не устраивало и крайне беспокоило вождя. И «партия» приняла решение «коллективизировать крестьянство», точнее — приняла решение о его огосударствлении (как известно, коллективизм бывает формальный и неформальный, пример и современный аналог такого процесса — движение «бессмертный полк» превращено из неформального в формально-государственное).

Сдача скота — своей коровы, лошади, инвентаря в безликую коллективную собственность никого, кроме последних люмпенов-лодырей, не устраивала. Столкнувшись с массовым крестьянским протестом, после различных политических отступлений и маневров, Сталин принял окончательное решение о «ликвидации кулачества как класса», а точнее — об объявлении крестьянству «войны голодом». В зиму 1932-33 годов все продовольственные запасы были в селах изъяты и вывезены на охраняемые госсклады. Особенно жестко распоряжение об изъятии реализовывалось в Украине и в Казахстане а также в Монголии, где изымали скот. В СССР умерло от голода огромное количество сельских жителей. В целом по стране, замалчиваемый по спей день второй искусственный голодомор погубил 7 миллионов человек. (Напомню, что трагедия Холокоста, которую, по праву, ежегодно вспоминает и отмечает весь мир — это гибель 6 миллионов евреев.) После трех недель тотального голода Сталин дал команду «оказать крестьянству продовольственную помощь». Ведь кто-то должен был проводить весенний сев… В итоге, выжившие и уцелевшие крестьяне весной 33-его года побрели записываться в колхозы. Задача провести полную коллективизацию была выполнена, сопротивление деревни — сломлено. А само крестьянство как важнейший хозяйственно-экономический субъект и самостоятельный слой русского общества а также как важнейший социо-культурный фактор российской цивилизации прекратило свое существование.

Проведенные сталинские преобразования превратили российское общество во «вторично крепостное». Люди не могли протестовать и выражать свое недовольство политикой государства, поскольку работать и зарабатывать на жизнь они могли только на государственных предприятиях (других не осталось). Лишение несогласного человека рабочего места напоминало первобытные времена изгнания несогласного из племени. В 1936 году, в разгар Большого террора и разгрома актива большевицкой партии, Сталин принял новую Конституцию, объявившую о построении, в основном, социализма в СССР. (Мог бы заявить и о построении коммунизма, кто бы спорил…)

Но, принятие конституции нельзя считать банальной пропагандой или чистым мифотворчеством. Утверждение о «построении социализма» в закодированной форме выражало важное социально-политическое изменение. Реальный смысл произошедшего состоял в констатации — в СССР никакой социальной группы, слоя или класса, готового противостоять линии партии, больше не существует. Несогласными могли оказаться только отдельные индивиды, разрозненные и не организованные «отщепенцы, уклонисты, вредители, враги народа и т.д., и т.п.». Борьба за построение советского «социализма», т.е. за тотальное духовное и экономическое порабощение великого народа и великой страны, увенчалась успехом.

Однако, в момент триумфа сталинской внешней и внутренней политики, триумфа, который, казалось, уже никто и никогда не поколеблет, произошли события, заставившие вождя и тирана вновь, вторично, после ленинского НЭПа, скомандовать всей партноменклатуре — «Отступаем»!

(Продолжение-16 следует).

*- власти считают иностранным агентом

Источник